Что случилось с Михаилом Ефремовым

Ситуация с Михаилом Ефремовым — трагедия, случившаяся недавно — является важным кейсом для специалистов по зависимостям. Обойти эту историю стороной было бы большим упущением, так как в ней, как в капле воды отражаются истории миллионов зависимых в России, подсвеченные яркостью личности и трагичностью нынешнего положения дел — случившейся трагедии, в которой погиб один человек и погибает сейчас другой. 

Споры на тему оценки ситуации, ответственности Ефремова и необходимых последствий для него, в свою очередь, подсвечивают множество иллюзий, существующих в обществе, в отношении зависимых и показывают скорее растерянность перед проблемой, чем наличие каких-либо ясных стратегий. 

Преступник или больной?

Если авария была совершена Ефремовым (что практически очевидно, если убрать идею “хакеров-марсиан” и т.п.), то он совершил преступление (не убийство, как объявляют экзальтированные активисты и прочие деятели), и, как человек, очевидно дееспособный, он подлежит суду и наказанию, по закону. Однако, преступление, совершенное Ефремовым стало результатом его болезни — сложного, многофакторного, комплексного заболевания. Заболевания настолько сложного, что больной не несет ответственности за ее приобретение и развитие многих симптомов, но для него жизненно важно нести полную ответственность за свои поступки и поведение, вызванные этой болезнью. Давайте разбираться. 

То, что Ефремов страдает от алкоголизма, как разновидности химической зависимости, совершенно очевидно и давно, для любого адекватного специалиста в этой области. Он болен и эту болезнь он не приобрел в результате употребления, а получил при рождении. Патология мозга — «аддиктивное расстройство личности» по типу «химическая зависимость» — это врожденная, унаследованная особенность. Формирующаяся в такой ситуации личность не способна сама о себе понять свою особенность. Родители такой личности (особенно, учитывая просто ошеломляющую необразованность всего советского и постсоветского общества по этой теме) также не способны понять и что-либо спрогнозировать или предпринять. Это — с одной стороны. А с другой стороны, если бы родственники понимали бы что-то об этом и даже обсуждали бы тему наследственности, и вероятного наличия этой болезни, то это все равно не уберегло бы Михаила от первых проб и от «петли зависимости». Такова эта болезнь — семейная болезнь. 

Больной преступник?

Итак, такой человек болен, и он это не выбирал, а это означает, что, хоть он и несет ответственность за свое поведение и поступки, он не несет ответственность за то, что болен этой болезнью. То есть, развитие симптомов этой болезни не находилось, и не могло находиться, под его контролем, и даже осознаваться в полной мере им не могло. 

Случившаяся трагедия вызвана его наглым, высокомерным и безответственным поведением, это связано с его эгоцентризмом и наплевательским отношением к окружающим людям и миру вокруг. Но это его отношение к жизни, это его поведение вызваны развивавшимися долгие годы симптомами его болезни. Алкоголик разделяет «хорошо» и «плохо», он не психопат и он вполне дееспособен. Алкоголик способен совершать моральный выбор, способен предсказывать возможные последствия своих поступков, способен анализировать информацию и получаемый опыт. Однако, из-за болезни, он не способен поверить в то, что именно он не справится сам с собой и ситуацией, что с ним случится трагедия. Это давно изученный и известный феномен, присущий этой болезни! 

Способность к ответственности

Даже имея опыт потерь, алкоголик умудряется, через время, сгладить этот опыт, в своих воспоминаниях, потом «перекрасить» его детали, потом начать отрицать истинные причины случившегося, найти объяснения или обвинить кого-то/что-то, а потом, и вовсе перестать рассматривать происшествие как то, что с ним может снова случиться. В принципе, такие механизмы есть в психике всех людей, ради защиты от опасных психических перегрузок, в результате трагедий, сильных стрессов и других психотравм. Но у химически зависимого они гипертрофированы и сломаны, и вместо защиты личности, защищают то, что личность разрушает — защищают зависимость. Это одна из особенностей, возникающая, прежде всего, из-за особенностей биохимии мозга такого человека, а также в условиях дисфункции семьи. Психологические защиты, являющиеся частью механизмов выживания, у зависимого перенаправлены таким образом, что способствуют разрушению личности и смерти. 

Таким образом, если Ефремов не будет лечиться от алкоголизма, то через два-три года, будучи пьяным он снова может сесть за руль. Не потому, что сволочь, а потому, что болен! Это давно признано всем мировым сообществом. Только вот, лишь “тихонько и вскользь” говориться о том, эта болезнь не приобретается в результате разгульной жизни, что выпивка и наркотики — лишь один из симптомов этой болезни, возникающий на каком-то этапе. Поэтому в умах крепко сидит миф, что алкоголиками становятся из-за употребления алкоголя, а следовательно, алкоголик — аморальный тип. Но это — неправда. Болезнь эта обусловлена патологией мозга, существующей до первой пробы алкоголя. И эту болезнь надо лечить! 

При этом, для того, чтобы алкоголик начал лечиться, он должен сам этого захотеть — захотеть неимоверно сильно, так как лечиться — неимоверно сложно. А для того, чтобы захотеть лечиться, такому человеку надо признать эту болезнь и бессилие перед ней. Но загвоздка в том, что описано выше — в психологических защитах, прежде всего — анозогнозии и отрицании. Его психика старательно прячет от него правду, искажает факты и подменяет причинно-следственные связи. Это — часть болезни. Поэтому, чтобы признать болезнь и начать выздоравливать, зависимому необходимо пройти сотни и тысячи раз путь потерь и боли от столкновения с последствиями своей жизни, столкновения с правдой. На практике это значит, что для его выживания, ему необходимо всегда нести последствия за свое поведение и свои поступки.  Только так алкоголики и наркоманы начинают выздоравливать. Любые усилия по сглаживанию его личных последствий — это вклад в его очень вероятную мучительную смерть и во все разрушения, происходящие вокруг зависимого, за время пути к мучительной смерти. Это вовсе не означает, что он должен опуститься на социальное дно, не обязательно садиться в тюрьму, разрушить семью или здоровье, хотя чаще всего, многое из этого и другое происходит. Но это, прежде всего значит, прийти к внутреннему дну — внутренней боли от столкновения с правдой, когда фактов, кричащих о правде становится уже столько, что отрицать их невозможно. Иногда это случается и без сильнейших внешних разрушений, но реже. 

«Спасатели-вредители»

Таким образом, можно посмотреть на вклад всех друзей и родственников — «выручателей», «покрывателей», «спасателей», всепрощающих чиновников, полицейских, работодателей и так далее — в жизнь Михаила Ефремова и любого другого человека с болезнью алкоголизм или наркомания. Все они вкладываются в его разрушения, деградацию и мучительную смерть. В том числе, и те, кто сами рядом с ним страдают. Пока у алкоголика есть халява и пособники, практически невероятно, что он сможет начать лечение и выздоровление. Он будет деградировать и требуемый уровень халявы и пособничества будет падать — у любого алкоголика-бродяги есть достаточный для него уровень халявы и уровень пособничества со стороны, как и у алкоголика, управляющего большой компанией или заседающего в Государственной Думе.  

С этой болезнью можно жить, выздоравливая от нее, как и от любых других хронических заболеваний, пожизненно. Если бы не пособники и их вклад. (К тому же, специалистам давно известно, что вклад этот они делают не потому что так любвеобильны и заботливы, а он вот такой вот и использует их во вред, а потому, что их эгоизм толкает их на это — у каждого из них есть свои скрытые выгоды в пособничестве; но это — отдельная тема). 

Помогите «Михаилам»!

Итого. Алкоголику, ни в коем случае не должно сходить с рук никакое последствие его образа жизни. Но в каждой кризисной ситуации, ему может быть предложена профессиональная помощь или выздоровление в сообществах самопомощи, если он признает наличие у себя этой болезни и возьмет на себя обязательство лечиться. 

Самый эффективный, безусловно рабочий вариант в ситуации, подобной обстоятельствам Ефремова, следующий: если человек признает болезнь и просит суд дать ему возможность лечиться, то его признают виновным, назначают все финансовые иски, по полной программе, назначают срок и, при этом, дают отсрочку отсидки (примерно, как в ст. 398 п. 4 УПК РФ). Только правильнее, если время прохождения стационарной реабилитации будет идти за отбывание срока, как и возможные дальнейшие общественные работы (например, в том же реабилитационном центре мыть полы и туалеты и т.п., уже после реабилитации, как часть поддерживающей терапии, параллельно с участием в части реабилитационных мероприятий). Ну например, как при домашнем аресте — год за полгода. 

Но если человек не признает себя алкоголиком, или, если формально признал, но саботирует лечение (что, в случае обмана, практически неизбежно), наказание по закону должно быть неотвратимым, последствия должны быть полномерными. Это жизненно важно для него самого, для его выживания. А если вдуматься, сколько у нас алкоголиков и наркоманов, и учесть, что химическая зависимость распространяется, как латентная эпидемия, то понятно, что это жизненно важно для страны и будущих поколений. 

Таким образом, если нашему обществу (большей чем сегодня его части) будет понятно, что это за болезнь — химическая зависимость, зависимым смогут по-настоящему помогать. Помогать, вместо того, чтобы заниматься пособничеством, в ущерб всем, или заниматься бездумными репрессивными мерами, в отношении больных людей, без оказания им помощи.