Противостояние двух «не методов» в работе с зависимыми

В статье, автор, Денис Злобин, описывает наиболее популярные «методы» «помощи» зависимым, получившие наибольшее распространение на постсоветском пространстве, такие как ЗТ (заместительная терапия) и насильственные методы.

Исходя из своего опыта в работе с зависимыми, автор показывает, что по сути, оба метода являются одной стороной медали, — попыткой кардинально решить проблему, не напрягаясь, не проявляя терпения и не уделяя этому вопросу много времени, внимания и сил. Автор подробно раскрывает оба метода, постепенно подводя читателя к тому, что как бы ни казалось, на первый взгляд, что эти методы решают какие-либо социальные проблемы (криминал, распространение ВИЧ и наркотиков и т.д.), но в долгосрочной перспективе, эти методы ещё больше усугубляют социальные проблемы и никак не решают проблему зависимости.

Обращает внимание на то, что единственным здравым выходом и решением проблемы зависимости, и помощи зависимым и их близким, — является создание системы действенной помощи, основанной на профессионализме, комплексном подходе. А краткосрочного и простого решения этой проблемы нет и быть не может. Необходимо много потрудиться!

Антон Ушаков, консультант по зависимостям Общественного фонда «Казахстан без наркотиков», администратор восстановительного центра для зависимых «СПАСОВО»

От автора: Последнее время очевидно стало появляться противостояние двух позиций в работе с зависимыми. Это — «заместительная терапия» и «насильственное лечение». Причем две этих позиции не являются полноценными методами решения проблемы наркомании. Однако являются, по моему мнению, двумя нездоровыми крайностями, вызванными желанием решать проблему, не решая ее ответственно и фундаментально.

Лагеря крайностей.

Интересное наблюдение в сфере работы с зависимыми:

Если встречается ярый или здравый противник насильственной реабилитации, то чаще всего обнаруживается, что он — сторонник метадоновой программы и заместительной терапии вообще. А если находится системный противник заместительной терапии и прочих программ снижения вреда, то выясняется, что он почти всегда, либо работает в системе, где практикуется насильственное удержание зависимых, либо выступает сторонником насилия в этой сфере. Встречаются, конечно, изредка и не такие «черно-белые» личности в нашей сфере, но все же, в России, это разделение на крайние лагеря все очевиднее.

Сейчас опустим ту часть вопроса, что и одни и другие, зачастую, имеют финансовые интересы в отстаивании и продвижении одной из позиций. Я говорю об искренне уверенных в верности одной или другой позиции. Если кому-то с трудом верится, что ярый сторонник одной из этих крайних позиций может быть настоящим профессионалом и специалистом, то я предлагаю порассуждать просто с точки зрения социума. Есть не только врачи, психиатры, психологи, консультанты, родители зависимых, но и общественные и политические деятели и просто активные граждане, занимающие в этом вопросе одну их крайних сторон.

При вдумчивом анализе становится очевидно, что и ЗТ и насильственные методы — это две стороны одной медали. И путь насилия, и путь заместительной терапии — это желание решить проблему, не напрягаясь, не проявляя терпения, не уделяя этому много времени, внимания и сил.

1. С одной стороны — есть какие-то деятели, которые за деньги закроют наркоманов за решетку, заставят работать, запугают, научат порядку и распорядку, превратят в боксеров (это вообще печальный «прикол»); ну и все что рядом с этим — будут ловить и бить дилеров, устроят мероприятия по пропаганде ЗОЖ, замажут триколором номера телефонов на асфальте и тому подобное. Или мы сделаем такую деятельность законной и все то же самое сделают органы. И проблема решится сама собой, понемногу.

2. С другой стороны — можем легализовать лечение наркотиками; дадим наркоманам наркотики, они станут меньше грабить и воровать, дадим им шприцы, они станут меньше ВИЧ распространять, дадим им комнаты для употребления, они станут меньше глаза нам мозолить и нервы трепать. Потом они тихо вымрут все. И проблема решится сама собой, понемногу.

Главное, что включаться в проблему надо мало, и она решится. Сама, незаметно и окончательно.

Еще один объединяющий аспект обоих этих крайностей — раздражение общества. Общество стыдливо-раздраженно хотело бы убрать эту проблему, но, чтобы поменьше в ней «замараться». Поскорее «с глаз долой», поменьше усилий и поменьше испачкаться во всем этом. Этот запрос рождает, по сути, оба эти предложения.

1. Если рассматривать насилие шире, чем незаконное насильственное водворение на реабилитацию — рассмотреть законопроекты, инициативы, изменения уголовно-исполнительной системы, психиатрию и даже научную деятельность — и если обратить внимание на «окончательный» довод сторонников насилия, можно увидеть и предлагаемое «окончательное решение». Это — изоляция. Просто изоляция. Потому что «последний» довод, в ответ на все доводы против насилия, состоит в том, что «жизнь близких в опасности, жизнь самого зависимого в реальной опасности, и НИЧТО его вразумить не может, и весь этот ужас надо как-то остановить и спасти всех». Это мнение многих активных граждан, политических и общественных деятелей, популярных личностей и даже некоторых специалистов. Раз зависимые такие опасные и невменяемые, то их надо насильно изолировать.

И эти доводы, как будто нивелируют доводы о том, что помочь зависимому измениться насильно невозможно. Значит предлагают, в конечном итоге, если честно идти до конца в рассуждениях, изоляцию, даже без надежды на изменения. Конечно. те, кто зарабатывают на этом насилии деньги, много говорят, в рекламных целях, об исцелении и изменениях зависимых. Но когда они сталкиваются в полемике с профессиональными контрдоводами и опровергающими фактами, все равно скатываются к «последнему» доводу. А значит — насилие, без надежды или даже задачи исцеления или выздоровления. Тем более, заключают многие из них, болезнь неизлечима. И лишь неприемлемость во всем мире подобных мер, не дает использовать крематории (или хотя бы подобие лепрозориев), если быть честными и идти до конца. Психологическое насилие, как одна из разновидностей насилия, абсолютно равнозназначна здесь насилию вообще.

2. Сторонники заместительной терапии (метадоновой программы, легализации наркотиков и т.п.) ссылаются на гуманистические ценности, говорят правильные вещи о том, что зависимость — это болезнь, о том, что каждый человек имеет право на жизнь, свободу и лечение. Далее они строят свои идеи на том, что война с наркоманией проиграна, сама эта болезнь неизлечима, поэтому надо дать право людям, с такой болезнью употреблять то, без чего им плохо и почти невозможно жить. Они заходят с разных сторон «снижения вреда» — надо снизить эпидемию СПИДа, снизить криминогенную напряженность, снизить социальную стигматизацию зависимых, чтобы им не приходилось быть асоциальными и так далее. Так предлагается снизить вред от априори, по их мнению, проигранной войны. Учитывая все то, что происходит при этом с самими зависимыми, снижать вред предлагается за счет их жизней, их здоровья, их душ. А если заглянуть в практику и перспективы, то и за счет здоровья и трезвости будущих поколений. Но зато краткосрочные задачи будут решены. А докатившихся до безумия и разрушивших себя окончательно наркоманов можно закрывать в психушки или в тюрьмы, за преступления. Но если снова пойти до конца и честно, то крематории снова выгоднее и проще.

Если наркоману давать наркотики, то он продолжает разрушаться. К «уличным» наркотикам он все равно возвращается, так как при ЗТ дозу надо снижать, а толерантность имеет свойство расти. Безумие своеволия и эгоизма усиливается, так как при программах снижения вреда зависимый, по факту, признается здраво мысленным, просто больным, а требовать от него, одурманенного наркотиками, всерьез работать над собой, с терапевтом — утопично. Так как употребление становится законным, поводов для осознания своего падения становится намного меньше. Поэтому, все равно придется в конечном итоге изолировать, а учитывая, сколько надо на все это денег, проще — крематорий.

Но есть еще один жутковатый факт. Зависимые под метадоновым «компотом», например, зачинают и рожают детей. Детей, с врожденным абстинентным синдромом и не осознаваемой тягой употреблять химию для улучшения состояния. У такого ребенка, велика вероятность генетической предрасположенности к химической зависимости, и он будет расти в семье, где наркотики — норма, а трезвомыслие отсутствует (см. выше на пару предложений). Это почти стопроцентный наркоман в перспективе.

Ложь заместительной терапии, кроме всего прочего, в том, что она предлагается, якобы только тем, кто прошел все другие возможные способы преодоления зависимости, как окончательный вариант. Хотя во всех странах, где ее вводят, ею пользуются все наркоманы, начавшие испытывать проблемы из-за употребления. Проблемы, кстати, которые нужны, чтобы начать искать реальный способ полного пересмотра своей жизни. А им в этот момент предлагают избежать проблем и продолжить себя уничтожать. Причем предлагают сейчас ЗТ в тех странах, где практически ничего еще не попробовали. Это что? Гильотина, как средство от головной боли?

Например, в России, государство все еще не оказало серьезной поддержки в реабилитации, не приложило усилий, чтобы разобраться, что действительно работает, а что не нужно поддерживать. У нас нет профессиональных сообществ и не привлекаются эксперты, нет ни одного факультета ни в одном ВУЗе, где обучали бы специалистов — аддиктологов. Наркология зиждется на таблетках и капельницах, и только стала пробовать приобщать психологов; зарабатывает наркология, стабильнее всего, на кодировках, блокаторах и подшивках, которые сама же объявила вне закона. Здравые частные организации, занимающиеся реабилитацией, все время на грани выживания, а мошенники и дельцы жируют, так как имеют деньги и разрешают себе лгать. Так значит, у нас не были использованы методы помощи, и не имеет возможности зависимый получить здравую помощь! Зачем же нам паллиатив, в виде заместительной терапии? Почему мы должны вообще согласиться на убийство (или самоубийство) части нашего населения, а тем более ДО того, как потрудимся над их реабилитацией, используя опыт, показавший свою эффективность в других странах?

Но, отказываясь от заместительной терапии, наше общество, все равно не хочет трудиться, вкладывать силы и деньги в развитие помощи, и выбирает насилие. И здесь — тоже ложь. Насилие не помогает измениться изнасилованным, насилие усугубляет безумие совершающих насилие, насилие забирает ум и совесть у попустительствующих ему, насилие позволяет плодиться и богатеть на нем бессовестным, циничным и несчастным дельцам и шарлатанам. Это не гильотина, может, но это — анальгетик, который обезболивает сейчас, но не решает проблему вообще.

3. Думаю, ни в одном лагере, ни в другом, делать нечего и не за чем. Надо формировать иной лагерь. Лагерь, где стараются и предлагают именно методы помощи и преодоления ситуации. Тем более, что, хоть и разрозненный, но он уже есть. Добро пожаловать!

Итак, существуют методы и способы помощи зависимым, которые были и есть эффективны в других странах и уже показали свою эффективность в России и на постсоветском пространстве. Они строятся на уважении свободы и жизни любого человека, на принципах профессионализма, на профессиональной этике и искреннем стремлении помочь больному. При этом, они отвергают идеи о том, что химически зависимому нужно употреблять вещества, изменяющие сознание, идеи о том, что неизлечимость зависимости означает необходимость остановиться на паллиативной терапии. Они придерживаются концепции, что зависимость — семейная болезнь, что вся семья, где есть зависимый, больна.

Помочь зависимому насильно невозможно, заставить его лечиться и выздоравливать невозможно, но возможно помочь семье создать мотивационные условия для зависимого, совершить вмешательство в его жизнь и ПРЕДЛОЖИТЬ ему помощь. А когда, и, если, зависимый согласится или попросит о помощи, предоставить ему возможность получить настоящую, профессиональную, искреннюю и многофакторную помощь.

Для этого надо очень много многим потрудиться, поучиться и потерпеть. Зависимые будут умирать потому, что такова болезнь. Криминал, распространение ВИЧ, распространение наркотиков не начнут стремительно и скоро снижаться. Быстрого и безболезненного решения нет! Но через время есть реальная возможность увидеть изменения ситуации, приходящее изнутри — от снижения спроса на наркотики и алкоголь, от трезвения тех людей, которые живут с зависимыми, от повышения уровня профессионализма специалистов и от того, что общество будет понимать, что такое зависимость, кто такой зависимый, что полезно во взаимодействии с ним, а что вредно для всех. Подтверждений этому предостаточно!

На практике это означает, что:

• нужна очень профессиональная многофакторная реабилитация;
• помощь зависимому чаще всего начинается с длительной, сложной и кропотливой работы с родственниками;
• никаких гарантий по отдельным ситуациям не может быть;
• надо много трудиться над просвещением общества.

Каждый из этих пунктов несет в себе целый комплекс подпунктов.

Денис Злобин, консультант по зависимостям, руководитель терапевтических программ ОФ «Казахстан без наркотиков», Учредитель АНО «Психосоциальная абилитация зависимых людей» (АНО «ПАЗЛ»)